Интервью Германа Сидакова

Интервью 14 декабря 2017 г.

Каковы особенности набора в Вашу школу?

То, что в ВУЗах, является предметом экзамена для нас только повод познакомиться. Мы так же слушаем басню, стихотворение и прозу на первом туре, но только, чтобы составить первое впечатление. И, как правило, на этом не останавливаемся, даем экспресс задания на фантазию, выразительность, неординарность мышления. Второй тур — это пробное занятие по движению, речи, актерскому мастерству, где мы проверяем, насколько человек отзывчив, работоспособен, внимателен, каков он в обучении, в конкретном деле. Третий тур — этюды и съемки. Там всегда все непредсказуемо и зависит от человека и группы, которая складывается. Самое главное здесь не зацикливаться на каких-то заданиях, провоцировать абитуриентов на творчество и на умение работать вместе. Например, в прошлом году мы с утра собрали актеров и режиссеров, дали им темы и они в течение дня снимали короткометражки. Вечером мы отсматривали результат, и, честно говоря, нас этот результат поразил. Это задание на умение мобилизоваться, раскрыться, умение собрать вокруг себя команду, умению идти на риск, умению импровизировать. А главное, что выявило это задание, — характер будущего студента, а это очень важно. В России нет дефицита талантов, в России есть дефицит характеров.

Почему вы не берете всех, как другие школы?

 Не хочется врать людям. Самое страшное, это когда ты выходишь с занятия с ощущением, что кого-то обманул. А если у тебя в группе есть хотя бы один студент, который не может освоить то, что ты предлагаешь, выходишь после занятия с чувством, что весь вечер врал. Это ощущение очень долго не оставляет и оседает внутри. С ним очень сложно работать, да и вообще жить. И, конечно, мы не хотим впустую тратить время тех, кому, на наш взгляд, это не нужно, либо они еще просто не готовы к учебе. Взять их сейчас — это включить им комплекс неполноценности. Хотя по таланту они могут быть артистами, но сейчас, в этой компании, им будет очень сложно состояться. Ведь очень часто это проблема не таланта, а просто технологическая. Иногда человеку мешают проявится голосовые зажимы. И ему просто нужен отдельный курс по голосу. Очень многие после того, как устраняется речевой зажим, совершенно меняются. Или у абитуриента на режиссуру хорошее структурное мышление, но слабое образное мышление, ему надо напитать себя образами, насмотреться, начитаться, поэксплуатировать свою фантазию. Поэтому у нас отбор проходит даже на курс для начинающих. Конечно, там конкурс менее жесткий, чем на основном, но, тем не менее, он есть.

Все-таки странно, конкурс на курс начинающих. Не проще ли всех брать, к тому же это доход для школы.

Наша школа — это не коммерческое предприятие, мы не ставим целью получить прибыль, иначе мы бы брали всех. Один мой знакомый, бизнес-консультант, крутил у виска и говорил: «Герман у тебя стоит очередь и говорит — Возьми у нас деньги — а ты — Нееет… не надо мне ваших денег!» А если серьезно, конечно наша школа ставит перед собой большие цели нежели просто обучение. Это одновременно обучение и выпуск проектов, в котором заняты обучающееся. Мы играем спектакли, снимаем фильмы. Основная наша цель — это создание собственного культурного пространства. Мы находимся только в начале пути, и сейчас коммерция будет только мешать. Сейчас наша цель обучить студента конкретному навыку, помочь ему выйти на конечный продукт и продвинуть его проект в новое, культурное пространство.

Как выстроена Ваша структура обучения? 

Основное наше направление — совместное режиссерско-актерское обучение. Эта система совмещает американский и российский метод обучения.

Из российского взяты, во-первых, погружение актеров и режиссеров в единое пространство обучения, во-вторых, очень серьезное освоение сразу двух видов искусства кино и театрального одновременно. Такого совмещения нет нигде в мире. В театральных вузах нет обучения работе в кино. А в киновузах мало театральной практики. Что меня сильно удивляет. Потому что время диктует сближение этих видов искусств. И одновременное освоение этих направлений в обучении позволяет и актерам, и режиссерам соответствовать требованиям в современной культурной среде.

А вот из американской системы обучения мы взяли только форму обучения. Это вечернее время и продолжительность самих курсов от 2 до 5 месяцев. Это позволяет студентам осваивать профессию, не прерывая основной работы. Эта система очень хорошо зарекомендовала себя в мире. Практически все мировые звезды обучались именно так, не тратя в ВУЗах по 4 года дневного обучения. Они учились короткими, но интенсивными периодами в вечернее время, одновременно снимаясь и репетируя в театрах. В России пока к такому обучению относятся свысока, но, думаю, что это временное явление.

А как учатся актеры и режиссеры, у них одна программа?

Нет, хотя эти группы учатся вместе, и у них есть параллельные дисциплины, где они занимаются вместе, все же у каждой группы четкая программа и определенное количество необходимых предметов и часов. Но в основном мы стараемся обучать каждого студента индивидуально. Поэтому у нас очень подробные обсуждения показанных работ, иногда обсуждение проходит дольше, чем сам показ. На нем высказываются все педагоги: и по речи, и по движению, и по мастерству, и по работе в кино и т. д.

А есть какие-то общие правила, которые необходимо знать всем?

Эти так называемые общие правила есть, но они, как яд, передозировка приводит к смерти таланта. От них надо быстро избавляться, чтобы можно было принять другие, не отравившись. Как только вы в чем-то утвердились, бегите от этого. И вообще, общие знания вредны и нужны только в самом начале обучения, и чем быстрее вы их пройдете, тем лучше. В искусстве не может быть среднестатистических знаний для всех. Знания для всех, это знания для серостей. Каждый талант требует индивидуальных порой парадоксальных умений. И, если хотите, своего метода обучения.

На чем ставится основной акцент в обучении?

На первое практика, на второе практика, на третье немножко теории, чтобы запить практику. А если серьезно, то мы убрали все лишнее, оставили только необходимое, чтобы научиться играть и ставить. А это: актерское мастерство, работа на съемочной площадке, работа с голосом, работа с монологом, сценический бой — для актеров. Режиссура кино, режиссура театра, монтаж, основы сценарного мастерства, продюсирование — для режиссеров. И все знания сразу же проверяются в работе, для этого каждую неделю идут показы короткометражек и сценических отрывков. Такой нацеленности на практическую деятельность не даёт ни один ВУЗ. У них знания размазаны на 4 года, а их, на самом деле, можно освоить в гораздо более сжатый срок. Программа ВУЗа выстроена следующим образом: в первые полгода актеры работают над этюдами без слов, вторые со словами, третий семестр чаще всего инсценировки рассказов по прозе, четвертый – отрывки из пьес, далее отрывки побольше. И только в конце третьего курса студенты ставят одноактные спектакли, а на четвертом курсе начинают работу над полноценными спектаклями, и это в лучшем случае. Мастера успевают выпустить один, от силы два спектакля, в которых на главных ролях заняты 3-4 человека со всего курса. Всё! Остальные просто не успевают сыграть полноценную роль, и поэтому они могут быть профнепригодны, они не успели погрузиться в процесс создания роли, потому что этой роли физически не было. Какой толк от такого обучения? Вообще, эти длительные периоды обучения порочны по своей структуре — времени много, поэтому можно потихоньку учиться чему-нибудь и как-нибудь. Можно и на 30 лет размазать процесс обучения и быть менее подготовленным, чем тот, кто потратил на обучение месяц, но с погружением.

Именно поэтому мы учим в сжатый срок, но с полным погружением, при максимальной занятости каждого студента, и успеваем выработать навык, а не знания. На курсе 2016 года за 4 месяца мы сняли 50 короткометражек! И это помимо работы с театральными отрывками, которых у каждого режиссера было по 2-3, то есть одновременно в работе было около 30 театральных отрывков и 50 короткометражек! Сколько там было сыгранно ролей, я даже не могу посчитать. И это вовсе не работы, которые можно слепить за один день. Они отвечают требованиям наших преподавателей, а они более чем жесткие. Многие из этих работ представлены у нас на сайте: и киноработы, и театральные отрывки, поэтому каждый может сам сделать выводы об их качестве. Результаты 2017 года мы еще не подводили, но цифра будет не менее внушительная.

При этом практически на всех показах у нас присутствует зритель, чаще всего это кастинг-директора, режиссеры и, конечно, наши выпускники, которым мы всегда рады. Помимо этого, мы показываем два экзамена для зрителей, на которые может прийти любой желающий. Это экзамен по театральным отрывкам и короткометражкам. То есть мы доводим результат нашей работы до зрителя.

Как вы все успеваете?

Мы избавились от всего лишнего: ПФД, органическое молчание, перетаскивание стульев в разные геометрические фигуры, воспитание механического внимания и прочая ерунда. Мы сразу беремся за дело – тексты, сцены, съемки с первых дней. Полное погружение в конкретную, нужную для профессии работу. Ставим Мольера, Чехова, Тургенева, Островского, Шекспира. Мы ориентируемся на классические пьесы, в которых есть ситуации с кардинальными изменениями персонажей. Именно умение играть переходы из одного качества в другое очень важно для актёров, а для режиссёров — умение поставить это изменение, сделать его интересно. Я никому не обещаю простой жизни на курсе. Учиться у нас сложно и трудоемко, но и интересно. Мы ставим сложные, подчас невыполнимые задачи перед студентами и радуемся, когда они преодолевают эти преграды. И студенты, берясь за такой сложный материал, вырастают, как на дрожжах. Они вынуждены соответствовать той планке, которую ставят эти авторы. Если наши отрывки сравнивать по уровню работ с хорошим театральным ВУЗом, то это примерно конец второго курса. И таких результатов мы добиваемся всего за 4 месяца.

А киноработы?

Кино — это главное наше направление, хотя нас почему-то ассоциируют с сугубо театральной школой. Мне кажется, что это из-за того, что я театральный режиссер. Но у нас работает множество педагогов по кино. И это очень хорошие педагоги. У нас с первых же дней идут съемки короткометражек. И сейчас это никого не удивляет. Когда я открывал Школу и говорил, что мы сразу будем снимать короткометражки, все к этому относились как к моей некомпетентной фантазии. Потому что ВГИК заканчивает короткими метрами, а я начинаю. Но мы это сделали. И сегодня я замечаю, что многие переняли наш опыт и тоже начинают снимать короткие метры вначале обучения. Это хорошо, что студент с первых дней окунается в ту работу, которую он и будет делать в профессии, а не пыхтит над упражнениями. Он учится сразу искусству личностного высказывания, умению выражать свои мечты и боли. Это невозможно сделать на упражнении. Пусть это еще незрелые работы, но это уже высказывание, проявление таланта. Киноработы многое могут сказать, как о вас, так и о школе, которой вы придерживаетесь. А это важно для работодателя.

А работы студентов могут показать уровень школы?

Конечно. Мне вообще не нравится, что мало кто выкладывает работы своих студентов, либо выкладывают такой мизер, что сложно судить о качестве заведения. Но ведь это важно для поступающих. Они, посмотрев работы выпускников, могут понять нужно ли им поступать в ту или иную школу. Кому-то нравится одно, другому что-то еще, абитуриент должен иметь выбор, и лучший выбор — это уровень представленных работ.

Вы же сами говорили, что это работы еще не зрелые, вы считаете, что такие работы нужно выкладывать на обозрение зрителя?

Совсем незрелые не надо выкладывать, чтобы не подставлять студента. Но, когда он сделает приемлемую работу, ее нужно обязательно показывать. Во-первых, для того чтобы его работы доходили до конечного получателя и имели обратную связь, стимулировали его развитие. Но надо понимать, что у студента может быть и несколько неудачных работ, и тут не надо рубить с плеча. На моей практике было много случаев, когда студент открывался очень поздно. И чаще всего такое открытие вскрывало мощный, интровертный талант. Но если у всех студентов, на протяжении всего обучения получаются незрелые работы, это уже диагноз для школы. И эта еще одна причина, почему надо смотреть перед поступлением работы той школы, в которую вы собираетесь поступать.

И как ориентироваться в этом неопытному абитуриенту?

Качество работ, но и количество тоже. Потому что одна, две работы могут вообще случайно появиться за годы работы института или курса. И конечно надо смотреть на педагогов. Если вам предлагают набор из 10-20 звезд, стоит задуматься, как это вообще возможно. Как они все поместятся в график обучения. И потом, они люди занятые, у них огромное количество своих дел. Будут ли они вами заниматься? Скорее всего вас разводят. И эти люди, в лучшем случае, появятся один раз за все время обучения. Можно конечно наприглашать кучу известных персонажей в якобы педагоги, которые будут раз в месяц свои воспоминания вам ностальгировать. Но зачем за это платить? Вы же можете их и по телеку посмотреть. И сколько бы вы не слушали мемуары, они вас ничему не научат. Иначе все ютюбщики уже давно были бы великими режиссерами и актерами. Ясно же, что при таком обучении результат будет нулевой, и работ хороших никогда не будет. Так зачем там учиться? Потратьте лучше время и деньги на путешествия, толку больше будет, хоть опыт жизненный появится.

Поэтому ориентируйтесь на работы выпускников и их востребованность — это и есть качество обучения. А болтать и громкие слова на сайте писать каждый может. Давайте конкурировать работами наших выпускников.

Вы вызываете ваших конкурентов на соревнование?

Я просто призываю к честной конкуренции. У нас, как вы знаете, много работ и на сайте, и на странице в ютюбе. И потому я приглашаю наших коллег присоединиться к нам. Давайте конкурировать не на словах.

Получатся, что выпускник Школы драмы выходит с солидным «багажом»?:

Да, в основном, у них большое портфолио. В итоге наши студенты, кроме приобретенных навыков, выходят с несколькими видео работами, и, что немаловажно, познакомившись с кастинг-директорами.

Очень многие кастинг-директора посещают наши показы, отсматривают ребят, приглашают их на работу. Процент снимающихся в кино выпускников Школы драмы очень высок. Но мы все равно настраиваем их двигаться вперед, закончив обучение, идти дальше, пробиваться, не сидеть на месте, ходить на кастинги, проходить пробы, работать над собой, продолжать обучение и совершенствоваться.

Как Вы относитесь к тому, что некоторые кастинг-директора не смотрят без диплома ВУЗа?

Корочка ни о чем не говорит. Если кастинг-директор во главу стола ставит бумажку, пусть и гербовую — с ним все ясно, этот человек не понимает, чем занимается. Если бы так работали на западе – у них не было бы 80% звезд. Их обычный путь: днем официантом или таксистом, вечером обучение на коротких от недели до полугода курсах и, одновременно с этим, посещение многочисленных кастингов. Если бы там на кастингах смотрели на дипломы, а не на личность, они бы рухнули с первых позиций на последние в очень короткое время. Потому что они постоянно нас удивляют новыми неожиданными личностями, а не сидят на 5-10 артистах. Конечно, на западе есть курсы длиною в два года, но на них, чаще всего, поступают уже заработавшие имя артисты, которые могут себе это позволить. С них никто не начинает. У них принято так: «учусь и проверяю», «учусь и снимаюсь». Это обучение и развитие длится всю жизнь. Кстати, я, например, себя профессионалом до сих пор не считаю, хотя в театре с 11 лет, окончил два института по режиссуре, преподавал в ведущих вузах, но я еще не понял этой профессии так, чтобы успокоиться. Я продолжаю учиться каждый день, у студентов, кстати, тоже.

Мой совет: к такому кастинг директору или режиссеру просто не ходите. Чаще всего, за этим понятием «профессионал» торчат уши не очень талантливого человека. Мой учитель Петр Фоменко это все просто ненавидел.

А как бы вы определили метод работы Фоменко

Про это много написано, и я вряд ли добавлю что-то существенное. Но основное, что я бы выделил, это то, что он никогда не работал по действию. Я помню, что когда я еще к нему не поступил, и только выбирал куда поступать, мне одна известная артистка, которая репетировала с Фоменко, сказала чтобы я к нему не шел, потому что Фоменко это самодеятельность, что он не может объяснить что она делает в сцене, а только какие-то пируэты просит исполнить. Она была полностью уверена, что он не может этого сделать, что он не хочет этого делать, ей никогда и в голову не приходило. Петру Наумовичу было скучно работать по действию и задачам. Он ставил спектакли, как музыку, и слушал только ее, а когда логика входила в конфликт с его внутренней музыкой, он не задумываясь жертвовал логикой, и выходил на такие парадоксы, о которых сложенны легенды. В то время Фоменко не был еще тем Фоменко, которого мы сейчас знаем, и если бы эта артистка решала кто должен работать в театре, то мы бы не имели режиссера, который, на мой взгляд, создал совершенно новый театр режиссерской поэтики. Вот эти горе профессионалы до сих пор преподают так называемую методику по Станиславскому. А по сути уродуют людей.

А вам кажется, что система Станиславского уже не работает?

Нет, это гениальная система, но все должно развиваться, должна поступать пища для развития, а если этого не происходит, система начинает пожирать сама себя. Сейчас горе преподаватели и, так называемые, хранители традиций настолько её мумифицировали, что она превратилась в сухую схему, которую называют игрой по действию, а само творчество артиста, прилепленное к этому действенному скелету, стало каким-то насильственным психоложеством. К сожалению, сегодня это называется академическим образованием. Эта методика не менялась с середины прошлого века. Время давно уже изменилось. Люди другие, еще 20 лет назад они были более открытыми, откровенней реагировали на внешний мир, были наивней в проявлениях, активно удивлялись и так далее. Сейчас люди совершенно иные, у них на лице чаще всего ноль, нейтрал, они почти не проявляются, и ничего не показывают, все происходит где-то глубоко, подчас на неосознаваемом уровне. А у нас с упорством маньяков учат оценке факта, заставляют людей постоянно дергать лицом, бровями, вешать ненужные паузы. Порой смотришь на актеров и думаешь, что они сумасшедшие: с бровянным тиком, открытыми удивленными губами, выпученными глазами и постоянными многозначительными паузами, в которых они пробуют сыграть переход из одного состояния в другое. Если убрать звук в наших современных сериалах – вылитая палата Кащенко.

Посмотрите на западных артистов – они играют тонко, скользят, у них есть и второй план, и эмоции, но они на них не задерживаются, не объясняют то, что и так выражает сценарный контекст. У нас же учатся по четыре года тяжеловесной игровой структуре, вгоняют это умение в привычку, в подсознательную моторику и после этого артиста практически невозможно переучить. Смотришь на них, а они как будто в замедленном действии, в масле: бессмысленные и глупые оценки, какие-то паузы ни о чем, замедленные развороты голов, длиннющие проходки в кадре. Все это тяжело, как будто они камни на горбу тащат. Станиславский писал: «Если актер потеет на сцене – долой со сцены!» Он же именно про это говорил! Про натужность игры, про пошлую многозначительность. Современные артисты потеют и пыжатся, и не важно, нужно это по сценарию или нет. Всё свою разорванную аорту демонстрируют! Не умеют экономить, не умеют придержать выстрел на кульминацию, строчат из автомата так, что кульминационного выстрела зритель уже не разбирает.

Недавно посмотрел первую серию сериала, снятого у нас по аналогу американского. Вместо имевшихся 4 минут завязки в американском варианте наши растянули ее на 12 минут. Это немыслимо! Какое-то пошлое психоложество на экране. А как хочется, чтобы во всем мире покупали наши сериалы. Но это невозможно потому, что артисты растягивают все до немыслимого размера, это просто скучно смотреть. А по-другому они играть не умеют, к сожалению.

А что надо сделать, чтобы это поменялось

Встряхнуться надо! Перестать уже лежать на системе Станиславского, как на печи, давайте движуху замутим! Наш Илья Муромец давно созрел для этого, он уже не 33 года, а 77 лет на этой печи лежит! Пора выходить на свет Божий и показать, на что мы способны!

А разве у нас нет изменений?

У нас если и есть изменения, то это какие-то мейнстримовские пляски уродцев с бубнами.

А какие нужны?

Нужны кардинальные изменения во всем, но начинать надо с обучения. Для этого должна измениться сама методология, её надо реформировать, учить играть контекст, а не текст, уметь намекать, а не объяснять, уметь вить внутреннее легкое кружево второго плана, а не захламлять его эмоциональными кучами. И, конечно, надо срочно вводить новые предметы в академическое образование. В театральные вузы должно войти кино, актеры должны учиться работе на съемочной площадке. Умению проходить кастинги, умению быстро осваивать текст и т.д.  А в киновузы должен войти театр и в серьезном его освоении. Там должны научиться ставить спектакли и играть их по несколько лет. И надо учиться интернет искусству, оно тоже дает о себе знать, создает свое мощное культурное пространство, у которого свои законы и ритмы, и мы должны первыми начать это осваивать на академическом уровне. 

Актерская игра в театре и кино сегодня сближаются. Театр требует более тонкой игры, а кино более глубокого вживания в образ, умения создавать роль целиком, а не от кадра к кадру. Через работу на съемочной площадке артист может увидеть свои грубые игровые швы, которые на камере проявляются сразу.  Театр же дает возможность научиться выстраивать роль целиком, развивать ситуацию от одного изменения до другого, уметь удерживать внимание зрителя в течении нескольких часов, а не в течении 2-3 х минут, которые длится кадр. Оба направления необходимы сегодня, как в актерской, так и в режиссерской профессии. И если у артиста или режиссера есть возможность освоить оба эти пространства, они будут более конкурентноспособными и в кино, и в театре, и в интернете. Они смогут по-настоящему проявить свой талант. 

Вы часто употребляете слово талант. А что такое, по-вашему, талант? 

Талант — это зубная боль. Знаете, как у Цветаевой про любовь: «Это как зубная боль, только наоборот- наоборотная зубная боль». 

Вот тоже самое можно сказать и про талант. Это зубная боль, но в этой боли есть сладость будущего вдохновения. Талант, это пограничное состояние между болью и предвосхищением удовольствия. Вообще талант — не редкость, он есть у каждого, только не каждый готов с ним ужиться, поддерживать его в рабочем состоянии. 

В школе во время обучения практически все находятся в зоне раздраженного фантазийного пространства, которое заставляет талант проявляться. Это состояние испытывают все ученики, оно классное, и те, кто впервые с ним сталкивается, уже ни с чем его не спутают, от него сносит голову и хочется, чтобы оно продолжалось вечно. Но, к сожалению, когда школа заканчивается, и мы перестаем провоцировать его, многие теряют это чувство. Здесь и проявляется, кто чего стоит. Я внимательно смотрю за выпускниками, потому что умение сохранить это фантазийное пространство, умение постоянно воздействовать на свой талант после обучения, когда для этого нет внешнего раздражителя и показывает тех, кто по-настоящему одарен, а может быть и гениален. Другими словами, умение самому воздействовать на свой фантазийный мир и есть талант и признак крупной личности. Поэтому П. И. Чайковский говорил: «Большой талант требует большого трудолюбия» Это важное качество, и немногие им владеют. Большинство теряют свой талант. 

А от чего это происходит?

По разным причинам — из лени, из страха, пресса близких, душевной усталости, окружающей пустоты, а многие просто отстраняются от неуютной жизни, принимают «обезболивающее со снотворным» и в прямом и в переносном смысле. И всю жизнь спят. Уходят в бытовую рутину, которая в считанные месяцы может превратить гения в пустышку. Вообще, в мире очень много спящих людей… Я, когда в армии служил, иногда приходилось не спать по несколько дней, и я приучился спать с открытыми глазами, ты стоишь на тумбочке, это место дневального так называется, и спишь. Но глаза открыты, ты ощущаешь мир, но только необходимую его часть, громкие звуки, большие тени и реагируешь только на них, остальное проходит мимо. Вот так же и здесь. И это происходит не только с обывателями. Общаешься с успешными, обеспеченными людьми, они полмира объехали, много впечатлений получили. Но впечатления какие-то дежурные, как будто туристический сайт читаешь. Дежурные слова, интонации, шутки, даже выражения глаз, слушаешь и понимаешь, что несмотря на активную вроде как жизнь — они спят, какой тут талант?… 

Неспящих очень мало и, когда на них натыкаешься, начинаешь жадно общаться, чтобы набраться впечатлений. Такое ощущение, что на одного зрячего тысячи незрячих, которых он ведет. Вот и ходят такие бесконечные колонны за одним зрячим. И поэтому у зрячих особая ответственность. Если зрячий крикнет на дерьмо — золото, то все остальные будут орать, что это золото. К сожалению, такое часто происходит. Наверное, такое выгодно кому-то. Но это ненормально. 

Незрячесть — это навсегда?  

Нет, ты как усыпил свой талант, так же можешь его и пробудить, он никуда не делся. Как часто мы слышим: «Такой талантливый был в школе, или институте и пр. Куда все подевалось?» Никуда не подевалось, просто спит, надо его растолкать. Сколько таких примеров: кто-то свою первую книгу написал в 60 лет, и она стала бестселлером, а кто-то начал сниматься только в 50. Мне вообще нравится современная тенденция, когда люди идут учиться в любом возрасте, осваивают новые знания и умения. К сожалению, у нас пока это мало развито, но на западе это направление набирает мощь.

Надо проснуться и зайти на территорию фантазийного пространства, там не так комфортно, как на диване, но зато интересней, чем в телевизоре. 

Никогда не поздно дать себе пендаля.  

Что бы вы хотели пожелать абитуриентам.

Смелости быть собой. Постарайтесь, прежде всего, познать себя и принять себя таким, какой вы есть без грима. Пробуйте, экспериментируйте, постоянно поднимайте планку, ставьте себе невыполнимые задачи и преодолевайте их. Внимательно выбирайте учителей. Не доверяйте громким словам и именам. Идите учиться не в институты, а конкретно к тем или иным личностям. Прежде чем пойти к кому-то учиться, смотрите на работы учеников. Выбор учителя — это выбор тропинки, по которой пойдешь. И эта тропинка должна вам подходить, от этого зависит ваше духовное здоровье. Страшно, если вы попадете к самозванцу. Как только выберете тропинку -идите по ней смело, доверяя себе, не бойтесь ошибиться, умение ошибаться самое главное в искусстве обучения. Помните, что если вас правильно учат, то вы когда-нибудь неизбежно опровергнете своего учителя, иначе он вас плохо научил. Но сначала возьмите знания, с помощью которых будете протаптывать свою собственную тропинку. Осваивайте правила, но только для того, чтобы их опровергнуть.